Здравствуй, мой прадед Мурзин Александр Григорьевич!
Пишет тебе твоя правнучка Полина. Наверное, мое письмо чуть запоздалое, ведь тебя уже нет с нами, но я твердо верю, что лучше поздно, чем никогда, поэтому спешу тебе сказать то, что не успела и не смогла при твоей жизни.
Когда я родилась, ты был уже старенький. Я помню тебя: ты был ласковый, добрый, звал меня «анделом», носил на руках, кормил малиной и гладил по голове. Наверное, мы с тобой о чем – то говорили – этого не запомнилось, но уж точно не о войне. Поэтому я знала тебя как дедушку Сашу. А о том, как ты прожил жизнь, я узнала позднее от мамы. И теперь в свои неполные 16 лет я горжусь, что я связана кровным родством с таким замечательным человеком как ты! Знаю – знаю, ты сейчас же прервал бы мою речь, замахал руками, отшутился бы: ты не любил пафосных фраз и всегда старался быть в стороне от показухи. Но, поверь, мои слова искренни!
А знаешь, что подтолкнуло меня узнать о тебе больше? Встреча с поисковиками из отряда «Солдаты Победы», которые приезжали к нам в школу. Я слушала рассказы суровых и немногословных мужчин о том, как на Невском пятачке, в Новгородской области они поднимали из земли павших бойцов, как возвращали им имена, если это было возможным, как производили перезахоронения… Я трогала вещи, которые поисковики принесли с собой. Вот каска с маленькой дырочкой от пули – наверное, чья – то жизнь оборвалась тогда. Вот патроны, винтовка Мосина… Ржавые, старые, но понимание того, что они несли смерть заставляло сердце биться сильнее. Вот ложка и котелок, сумка для противогаза, вот фляжка, саперная лопатка, осколок от снаряда. Но вот в руки попала капсула (я сначала даже не поняла, что это!), а потом оказалось, что это тот самый «смертный медальон», который носили на шее солдаты. Но, как пояснили поисковики, по разным причинам, часто даже из суеверного убеждения в том, что если заполнишь все данные для медальона, то погибнешь непременно, сведений о бойце в капсулах не оказывалось. Живые рассказы, вещи, перенесенные из другой эпохи в нашу мирную жизнь, фотографии с раскопок – все это произвело на меня сильное впечатление. И весь вечер я пересказывала родителям о том, что я поняла, услышала, прочувствовала.
А потом мама сказала, что ты, мой прадедушка Саша, тоже воевал в ВОВ. Я это знала. Где – то в подсознании жило это понимание. Но тут как пламенем обожгла мысль о том, что, может быть, среди предметов, привезенных с раскопок, есть и твои вещи, дед. Что и ты носил на шее такой медальон (интересно, заполненный или пустой?). И остаток вечера я провела в размышлениях. Мне так жаль стало, что в нечастые моменты нашего с тобой общения я не стремилась узнать о тебе больше. Конечно, понятно, что я была слишком мала для серьезных разговоров, но все же… И тогда я пошла к маме, и знаешь, дед, за этот вечер я узнала о тебе больше, чем за всю свою жизнь! Я тебе обещаю, что все рассказы о тебе я сохраню, запишу, чтобы потом и мои внуки узнали, какие славные люди были в нашем роду! Это я о тебе, дед!
Да, теперь я знаю, что тебе, уроженцу деревни Карповское Буйского района, 1923 года рождения, довелось уйти в армию, а потом остаться на службе, так как началась война. И на фронте ты был до 1945 года, ни разу не побывав за это время дома! До этого я знала: мой прадед воевал. А где? В каком звании? В каких войсках? Это узнала только сейчас. Прости меня за это, дедушка! Зато теперь я знаю, что 4 ударная армия воевала в составе 1 Прибалтийского фронта. И именно туда тебя и закинула война! Такие же вещи, которые я видела у поисковиков, были и у тебя. Я еще я знаю, что тыл связистом! Младшим сержантом. Начальником радиостанции 28 отдельной армейской роты ВНОС (войск воздушного наблюдения, оповещения и связи) 4 ударной армии. И о твоем тяжелом ранении 19.09.1944 года теперь тоже знаю больше! И про то, что в сентябре 1944 ты был представлен за два сбитых зенитной артиллерией “Фоккевульфа-190” к Ордену Отечественной войны 2 степени , а в октябре 1944 награжден им. Я горжусь тобой, дед! Я знаю, что ты, тяжело раненный, подавал сведения об авиации противника до тех пор, пока не потерял сознание. Об этом есть данные в твоем наградном листе! Ты думал, что он давно потерян? Нет же! Я нашла его на сайте «Бессмертный полк». Мама плакала, когда читала о твоем подвиге. А потом рассказала, что ранение твое было действительно тяжелым. Она помнила, что когда ты умывался, то она всегда разглядывала твою спину. А на ней, как маленькие кратеры вулканов, были следы от осколочных ранений. А еще у тебя на лице был шрам в правом уголке рта, да еще какой: осколок тогда попал в лицо, выбил несколько зубов. Врачи, конечно, постарались, но все равно рот уже не открывался никогда полностью, а кожа в углу рта оказалась стянута. Наверное, это доставляло тебе много хлопот, особенно в госпитале, когда рана еще была свежа, а тебе приходилось есть через трубку жидкую манную кашу. Но ты справился со всеми трудностями, тяготами войны! Ты воевал и выжил! Я уже это считаю подвигом. Я сейчас не могу сказать, какие еще у тебя были награды. А ты уже, к сожалению, тоже мне не сможешь об этом рассказать. Мама говорила, что в детстве она играла с твоими медалями, ей это разрешали. А еще раньше с ними играли твои дети… Поэтому до меня твои награды не дошли. Но я тебе обещаю, я обязательно узнаю все – все о твоем воинском пути!
Мама рассказывала, что ты вообще не любил говорить о войне! Вообще. Гладил по голове и говорил: «Зачем тебе это, андел?» А еще ты не любил фильмы про войну – это тоже я знаю от мамы. Наверное, даже спустя годы, воспоминания о тяжелых годах жизни сказывались. О тебе, дед, моей маме рассказывала бабушка. Она говорила, что тебе, небалованному деревенскому парню, очень тяжело было на фронте. Нет, бытовые тяготы тебя не пугали… Хотя как – то вскользь ты упоминал, что однажды вам пришлось есть мясо давно убитой лошади, в котором уже завелись черви, когда полевая кухня несколько дней не могла до вас добраться… Руки тосковали по работе! По косе, граблям, лопате… Земля в окопе пахла пашней, домом. И вот тогда тоска по дому, родным наваливалась со страшной силой. И только после войны ты попал на родину!
Всю жизнь ты прожил в деревне Карповское: где родился, там и пригодился. Ты славно жил, дед. Храбро воевал, честно трудился. Вы с бабушкой воспитали 4 своих детей, а еще вырастили 3 бабушкиных сестер, оставшихся сиротами – они же считали тебя отцом, дедушка! У вас 5 внуков, уже 4 правнучки. Я постараюсь прожить свою жизнь так, чтоб тебе не было за меня стыдно, дедушка! Я горжусь тобой, дед! Благодаря таким честным и мужественным людям, как ты, мы сейчас живем в мирное время!
Я прощаюсь сейчас с тобой, дорогой мой прадед Александр Григорьевич! Я хочу, чтоб ты знал, что все родные и близкие помнят о тебе. И в этом году ты снова будешь в строю «Бессмертного полка» – это право ты заслужил всей своей жизнью.
С уважением и любовью, твоя правнучка Молодкина Полина.